Я привык к дереву, что растет за окном

Российский бизнесмен, москвич Григорий Зайд перебрался в 2013 году в Израиль. Путешествовал, фотографировал, вдохновлялся, знакомился с творческими людьми.
В прошлом году он вместе с супругой Дарьей открыл фотогалерею в старинном здании с высокими потолками в туристическом центре древнего Яффо.
Почему эту галерею пришлось спустя год закрыть, как обстоят в Израиле дела с фотографией в частности и искусством в целом, и как новым репатриантам удалось за пять лет исколесить весь Израиль, Григорий рассказал в интервью.Оно было особенным, поскольку проходило в той самой фотогалерее за считанные дни до ее закрытия.


— Расскажите немного о фотографах вашей галереи.

— У нас двенадцать израильских фотографов, все очень разные. Мы выбираем работы, которые кажутся нам интересными, других критериев нет, поэтому мне нравится каждая фотография в этой галерее. Вот, например, Шломо Гилбер, очень религиозный человек, служит сейчас в армии фотографом. Он очень талантливый, и у него есть особый почерк. Дорон Нисим — известный в Израиле фотограф. Дорон нам очень помогал, когда мы открывали галерею. Из-за слабого иврита, из-за того, что мы новые в Израиле люди, у нас были проблемы с контактами с фотографами. Дорон нам помогал в этих вопросах, и мы ему благодарны. Эдуард Капров, русскоязычный израильтянин, приехал в начале 90-х. Родился в Челябинске, работал в качестве документального фотографа. Сейчас он занимается амбротипией. Это фотография на стекле, технология столетней давности. У нас представлены его стёкла, которые он делал на заказ для музея Эрец Исраэль. Капров выдающийся фотограф и интереснейший человек. Он был первым фотографом, с которым мы договорились об экспозиции его работ в галерее, и он нам тоже очень помог. Когда мы начинали этот бизнес, было много трудностей, и наши фотографы помогали нам, поддерживали. Так что история этой галереи она не только про искусство, но и про человеческие отношения.
Вот фотографии Эзры Ландау. Он родился во Франции, но очень давно живет в Иерусалиме, много фотографирует в религиозных районах. У него очень теплый, добрый взгляд на мир, и мне нравится его юмор. Гилад Бенари, профессиональный фотограф и преподаватель фотографии. Он очень популярен, его ученики ехали сюда по 200км, чтобы увидеть напечатанные работы своего учителя. В общем, у нас двенадцать фотографов, и про каждого я мог бы рассказать что-нибудь интересное, но лучше смотреть фотографии, чем слушать про фотографов. У нас есть несколько моих фотографии. В основном, это городские пейзажи.

— Какие фото любят туристы, кто ваши покупатели?

— Туристы любят символичную фотографию, похожую на хорошую открытку. Бывают и те, кто хорошо разбираются в фотоискусстве, ищут что-то особенное. Это самые интересные покупатели. Американские, канадские и европейские туристы покупают чаще, русскоязычные реже. Израильтяне обычно приобретают фотографии для дома, офиса и в качестве подарка.

— Вы сравнивали стиль здешних фотографов и российских?

— Мне кажется, израильская фотография более прямолинейная и зачастую более наивная. И еще в Израиле очень сильная репортажная фотография, это наверно потому, что всё время происходят какие-то события. Мы в галерее не выставляем репортажную фотографию, к сожалению, потому что мы не можем ее продавать согласно израильским законам, но в этом жанре есть выдающиеся израильские фотографы.

— Фотография это ваше увлечение?

— У меня нет художественного образования, я не учился фотографии, так что это увлечение, которым я теперь занимаюсь профессионально. У репатриантов в Израиле часто начинается новая жизнь. Вот я в новой жизни занимаюсь фотографией, и мне это нравится, эта новая роль. Как будет складываться дальше, я пока не знаю.

— Фотографии покупают?

— Покупают, но недостаточно. Это большая галерея, затраты тоже довольно большие. К сожалению, продаж недостаточно, чтобы всё окупить и заработать. Поэтому мы решили её закрыть.

— Это помещение весьма впечатляющее.

— Все дома такого типа в Яффо, с высокими потолками, построены во времена Османской империи. Вот у нас тут часть стены сделана из огромных необработанных камней. Думаю, это остатки каких-то древних стен. Думаю, турки использовали древнее строение в качестве основания для этого здания. Иерусалим весь так и построен. В фундаментах можно отследить историю строений от до-римских времен к сегодняшнему дню.
Нашему зданию, я думаю, лет 150 всего. Оно уникально своей длинной колоннадой. Яффо очень интересное место, специфическое. Здесь смешанное еврейское и арабское население. Очень много туристов. Нам хотелось найти помещение с высокими потолками для галереи. А такое легче найти в Яффо. Когда строился Тель Авив, было не до высоких потолков. Ну и парковки рядом, для центра страны это важно.

— Чем планируете заниматься в дальнейшем?

— Пока не знаю. Мы сейчас не видим возможности развивать бизнес в области искусства. В Израиле очень небольшой рынок. Не только в сфере искусства, израильский рынок вообще маленький, это для меня очень непривычно.

— Давайте поговорим о вас.

— С удовольствием. Люди больше всего любят разговаривать о себе.

— Вы экономист, бизнесмен, вы были успешны и востребованы в России. Что вас побудило уехать?

— Я почувствовал себя чужим в этой стране.

— Именно в 2013 году?

— Нет, раньше. Это сложно объяснить в рамках короткого интервью. Решение мы приняли в 2011 году.

— Здесь вы дома, свои?

— Здесь у нас новая жизнь. В чем-то хорошо себя чувствуем, в чем-то не очень. В социальном плане хорошо. У нас отличный круг общения, много друзей, нам вполне комфортно. В экономическом смысле сложнее, нужно как-то интегрироваться в израильскую действительность. Мешает слабое знание иврита. Я всю жизнь занимался бизнесом, но российский бизнес-опыт здесь не релевантен.
Через какое-то время после репатриации я почувствовал себя дома просто потому, что перестал замечать мелочи, например, перестал искать глазами электрический выключатель у себя в квартире, привык к дереву, что растет за окном. Сейчас уже да, мы дома.

— А как насчет местных традиций и праздников?

— Друзья помогли нам освоиться с традициями. Какие-то праздники мы празднуем больше, какие-то меньше. Например, Песах всегда празднуем, собираемся за столом на седер, на Пурим наряжаемся в костюмы, в Йом Кипур постимся. Некоторые праздники помним, но не умеем отмечать. Шавуот, например. Неместные праздники мы уже не отмечаем.

— А как же Новый год?

— И его сначала не праздновали, но дети нас вернули к старой традиции, хотя они взрослые. Младшая дочь еще в школе, а старшая отслужила в армии и учится на архитектора. В итоге для Нового года у нас есть сложившаяся компания — 31 декабря собираемся у кого-то из нас и празднуем.

— Как с климатической разницей справляетесь?

— Климат, конечно, тяжелый. Но ничего страшного, адаптируемся.

— В Россию часто ездите?

— Несколько раз в год.

— Изменились ощущения по сравнению с доизраильской жизнью?

— Да. Люди там очень унылые, я никогда прежде их такими не видел.
В России у меня остались друзья, родственники. Когда приезжаю, всегда рад увидеться с ними. Легко и приятно разговаривать по-русски, запросто можно решить любой вопрос на русском языке. Но вся моя жизнь теперь уже здесь, в Израиле. Как только я еду в Москву, тут же дома возникает тысяча дел – друзья зовут в гости, бухгалтер требует документы, закончилась какая-то страховка и так далее, а я не могу ничего с этим поделать, я в отъезде. Семья, друзья, каждодневные дела – это всё в Израиле.

— Какой бизнес вы вели в России?

— Я занимался недвижимостью и другими бизнесами тоже. Я начал коммерческую деятельность в 19 лет. К тому моменту, как мы уехали, у меня был пассивный бизнес, я не занимался им ежедневно. Такой режим облегчает отъезд в экономическом и социальном смысле, потому что я был независим, и от меня никто не зависел. По большому счету, мне было все равно, где находиться — в Москве, в Челябинске или в Хайфе. В итоге я оказался в Нетании.

— Насколько вы подключены к событийной повестке в России?

— Слежу за новостями все меньше и меньше. Первые год-два после отъезда меня все интересовало очень живо, но уже несколько лет российские реалии для меня это нечто происходящее “там”. Я не вдаюсь в детали, меня интересуют только крупные изменения с точки зрения социологической картины и для корректировки мировоззрения. Эмоционально меня это мало волнует.

— Что могло бы побудить вас вернуться жить в Москву?

— Я уехал, потому что больше не видел себя там. Я не пересиживаю плохие времена в Израиле, я приехал сюда жить. Когда я уже был в Израиле, мне предлагали хорошую работу в Москве, но я не поехал. Многие израильтяне ведут бизнес в России или живут на две страны по каким-то личным причинам, но я пока об этом не думал.

— Вы посещаете посольство, когда проходят выборы?

— Нет, я и в России не ходил на выборы. Голосовал всего один раз в жизни, в восемнадцать лет.

— А на израильские ходите?

— Хожу, конечно! Правда, на последних выборах я не голосовал, потому что был за границей. Но если бы голосовал, то за Кахоль-Лаван. В сентябре будут новые выборы из-за самороспуска Кнессета, но я пока не знаю, за кого буду голосовать. Израильская политика поразительно изменчива! На самом деле, ни одна из крупных партий в Израиле не представляет мои интересы. Израильское общество слишком мало внимания уделяет экономике и целиком озабочено вопросом безопасности, арабо-израильским конфликтом. Думаю, такое смещение акцентов неадекватно, игнорирование экономических вопросов опасно.

— Вы упомянули, что плохо знаете иврит. Изучали его?

— Мы с женой на всякий случай всегда ходим вдвоем: она хорошо понимает, а я хорошо говорю.
Я начал учить иврит в 41 год, не знал даже алфавит. В первые годы было мало практики, не с кем было разговаривать. За этот год, что мы занимались галереей, мы стали разговаривать намного лучше, потому что приходилось общаться с покупателями, с поставщиками, с фотографами, с банком и так далее. Но это всё равно неполноценный иврит, конечно, словарный запас примитивный. Однако я знаю людей, живущих по четверти века в Израиле и знающих язык хуже, чем я.

— Чем занимались пять лет до открытия галереи?

— Ничем. Изучали страну, язык, получали удовольствие от жизни, объехали весь Израиль, побывали в таких местах, где многие израильтяне не были. Первые два-три года интересно было, а потом понимаешь, что хочешь что-то делать, что надо деньги зарабатывать, приносить пользу людям и себе.

Лидия Михальченко

Исследовательница Дома свободной России